Русские до сих пор не покаялись в развязывании Второй мировой войны. Империя Зла отказывается от всех своих преступных деяний, взрыва домов с жильцами, чтобы начать войну в Чечне, убийства людей противников путинского режима
Русские не покаялись что .. взрывали .. русских .. которые не покаялись.. ведь это русские напали на германию в 41-м!.. которые сажали миллионы в гулаги.. нерусских ? давайте осудим роиссию за это. и северную корею. с её концлагерями в которых сидят тоже северокорейцы однако. но - осудим и тех и этих скопом до кучи и - изоляция ! Цивилизованный Запад должен изолировать от всего цивилизованного мира гулаговские режимы ! пусть там люди в лагерях гниют по ложным доносам и бутафорским судам - "цивилизованным" это неинтересно..
Да он точно цивилизованный ?
Тут большие сомненья однако, вот один из примеров
https://bitcointalksearch.org/topic/m.53062570+Буковский тоже говорил что "цивилизованный Запад" туп, глуп, жаден, нецивилизован, трусоват и прижимист -
http://flibustahezeous3.onion/b/153779/read- Московский процесс (Часть 2) 1622K - Владимир Константинович Буковский
Как раз в тот момент, когда можно было наконец легально отстраивать оппозиционные структуры, не опасаясь серьезных репрессий, — и средства, и симпатии Запада были на другой стороне.
Как раз в то время, как политзаключенные в советских тюрьмах и лагерях подвергались самому изощренному давлению с целью их идейной «нейтрализации», Запад рукоплескал гуманности Горбачева. Когда войска «спецназа» убивали грузинских демократов на площади в Тбилиси, давили Народный фронт Азербайджана танками в Баку, штурмовали правительственные здания в Вильнюсе и Риге,
Запад беспокоило лишь одно: как бы это «не повредило Горбачеву».
А уж финансовая помощь кремлевским «реформаторам» измерялась астрономическими цифрами: за семь лет партийной «перестройки» советский внешний долг вырос на целых 45 миллиардов долларов!
Вот какую цену заплатил Запад за то, чтобы в бывшем СССР не возникло ни настоящей демократии, ни рыночной экономики....
Даже помощь антикоммунистическим движениям, так называемая «доктрина Рейгана», ограничивалась чисто материальным аспектом, чаще всего финансовой или военной помощью. Но вся огромная пропагандистская работа по обеспечению общественного сочувствия была за пределами их понимания. Этим, как и многим другим, пришлось заниматься нам, не имея на то ни средств, ни политических возможностей. А много ли можно было сделать чисто общественным группам, на средства, собранные у общественных и частных фондов?
Созданный нами в 1983 году «Интернационал Сопротивления» разрывался на части, пытаясь противодействовать тому, чем в СССР занимались огромные, хорошо финансируемые и могущественные структуры.
Наши западные друзья часто даже не понимали, что мы пытаемся сделать. Работу с прессой, конференции да пресс-конференции они еще понимали, но что-либо более сложное наталкивалось не непреодолимые препятствия
бюрократического непонимания.
Наиболее яркий тому пример — наше предложение вызвать массовое дезертирство в советских частях, расположенных в Афганистане. Казалось бы, ясно, что, сколько ни снабжай афганских моджахедов оружием, чисто военной победы они добиться не смогут. Стало быть, надо искать других решений, которые бы сделали советскую оккупацию слишком «дорогостоящей».
И самое очевидное решение — организация возможности бегства советских солдат за рубеж. Представим себе, как еженедельно, в числе прочих новостей, политбюро докладывают, что за истекшую неделю бежали еще несколько сот советских военнослужащих из «ограниченного контингента», а прежние несколько сот, добравшись до Запада, провели пресс-конференции.
Сколько бы таких сообщений выдержало политбюро, прежде чем начать лихорадочно готовить вывод войск? Непосредственное участие советских частей в боевых операциях было бы сведено на нет, дабы не предоставлять дополнительных возможностей дезертирства. Но даже и такая реакция была бы огромным облегчением для афганцев — с деморализованной правительственной армией они бы и сами справились.
А то, что советские солдаты бегут даже без малейшей надежды выжить, тем более добраться до Запада, мы знали от наших афганских друзей-моджахедов. Да я в том и не сомневался, понимая, как непопулярна должна быть эта война за коммунистические интересы среди русской молодежи (не говоря уж о выходцах из республик). Несколько десятков их уже сидело у афганцев в плену, что было крайне стеснительно для мобильных партизанских групп. К тому же
советское командование, узнав, что в каком-либо кишлаке прячут беглых, подвергало этот кишлак безжалостной бомбардировке, чтобы отучить афганцев от такого гостеприимства.
Словом, проблемой надо было заниматься в любом случае. Но самой простой частью задачи оказалось договориться с моджахедами: они-то прекрасно поняли ценность проекта. Понял ее и генерал Зия уль-Хак, президент Пакистана, охотно закрывавший глаза на провоз беглецов через свою территорию.
Только западные правительства отказывались понять суть дела, упорно настаивая на «гуманитарном» характере операции, то есть на крайне малом ее масштабе. Всем нам, различным общественным группам, занимавшимся этой проблемой, с невероятными трудностями удалось вывезти в общей сложности человек 15, не более Ни о каких сотнях или тысячах беглецов не могло быть и речи: ни одна западная страна принять их не соглашалась…
Это всего лишь один пример, но он весьма показателен как иллюстрация основной причины наших разногласий:
вопреки всем нашим усилиям, даже наиболее консервативные круги Запада не пожелали понять, что десятки и сотни миллионов за «железным занавесом» являются их естественным и самым мощным союзником, а не «гуманитарной проблемой». Действительно победить коммунизм можно было только вместе с ними. сравниваем с
https://www.youtube.com/watch?v=TH498vnvR5Uhttps://www.youtube.com/watch?v=f7naxPTkrgEили про то чем
русские отличаются от
советскихhttp://flibustahezeous3.onion/b/203088/read- Письма русского путешественника 415K - Владимир Константинович Буковский
Мы часто ломаем себе голову, как это
советские так ловко умеют внедриться в «стратегически важные» районы мира, не замечая, как обманчиво это впечатление. Просто любой район немедленно становится стратегически важным, как только туда влезли
советские.
В этом смысле их стратегия удивительно проста:
они берут все, что «плохо лежит», заполняют любую пустоту, неосмотрительно оставленную их противниками. А таких пустот сколько угодно. Словно волки, атакующие стадо коров, они норовят ухватить кого послабее, помоложе, побеспомощней, а мы чешем в затылке — какой же у них теперь стратегический план? Куда они метят?
Нужно признать, что
Запад ведет себя в этой ситуации гораздо хуже коров. Те, по крайней мере, знают, что волк есть волк и волчья его утроба требует мяса, что уговорить волка добром отказаться от своих привычек не удастся, а никакие договоры с ним невозможны; что в такой опасной ситуации нужно держаться всем вместе, а не разбредаться кто куда, и особенно оберегать слабых и глупых, коих любопытство подталкивает поиграть с волками; что, наконец, обороняться надо вкруговую, а не только с той стороны, где волков видно, ибо один из них непременно зайдет с тыла и притаится в засаде. Главное же, уж коль завелись волки на наших тучных пастбищах, то нужно отказаться от многих радостей жизни, чтобы выжить.
Но вот беда — что годится быку, то не годится Юпитеру, а что понятно корове, то никак не постичь западному человеку. Корова — существо простое, и при виде волка ее просто охватывает страх; западный человек же моментально начинает придумывать теории и концепции, доказывающие, что либо волка нету, либо опасности никакой он не представляет (а что теленочка уволок, так это от голоду), либо уж коль предстоит нам быть съеденными, то пусть медленно и с аппетитом, а не сразу и до тошноты.
...
Смешно сейчас вспоминать, как нас всех тогда пытались поссорить, приспособить для своих нужд, делили на „плохих“ диссидентов и „хороших“, в особенности же норовили распределить на „левых“ и „правых“.
Когда-то русский физиолог Павлов поставил следующий эксперимент: приучил собаку ожидать электрического удара при виде прямоугольника и пищу — при виде круга. Затем собаке внезапно показали что-то „среднее“: овал — и собака получила нервное расстройство. Нечто подобное произошло при столкновении западного мира с советскими правозащитниками.
Прирученные думать только в терминах „левого — правого“, разделенные потрясающей идеологической нетерпимостью, эти узники западного духовного ГУЛага никак не могли постигнуть, что перед ними нечто принципиально новое. С удивлением обнаружили мы, что для них важнее, с кем оказаться за одним столом, выступать с одной трибуны или поставить подпись, чем существо сказанного или содержание петиции.
Все это было для нас абсолютно дико. Как на полюсе магнитная стрелка не поможет вам ориентироваться так и в СССР бесполезны традиционные политические определения. Никто не может быть более левым или более правым, чем Брежнев. Да и на Западе эти деления давно потеряли смысл. Скажем, что общего между либералами Германии и Японии, социалистами Италии и Англии? Где „правые“, где „левые“, если итальянские коммунисты консервативней английских лейбористов? Если американские профсоюзы объявлены более „реакционными“, чем мультимиллионеры Кеннеди и Рокфеллер?
Все это очевидный бред, однако бред весьма удобный
для организации интеллектуального террора. Крайняя идеологизация приводит к тому, что мыслить начинают ярлыками, значение слов произвольно трансформируется, а любой самый крикливый демагог всегда оказывается самым „прогрессивным“. В политических гонках современного мира всегда есть место обогнать противника „слева“, достаточно лишь первому заклеймить его как „реакционера“ — и он уже в изоляции.
А поскольку любой идеологии всегда нужны свои „дьяволы“, начинается „демонизация“ противника. Постепенно вокруг него создается „атмосфера убийства“, и, глядишь, вскоре на сцену является террорист. И так этот сошедший с рельсов поезд неумолимо скатывается в пропасть, стягивая один вагон за другим. Где теперь социал-демократы? Уже в „реакционерах“. А „либералы“? Уже под огнем террористов — как „враги народа“.
И после этого нас здесь спрашивают, как мог возникнуть „великий террор“ Сталина, почему советский коммунизм человеческое лицо потерял? Да у них у самих все готово.